Гадания на газетной гуще (1939, 2025)
Dec. 30th, 2025 04:06 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
lafeberИсторики всё еще пытаются прояснить, что творилось в голове у Сталина-Молотова весной-летом 1939 года. Вот анализируют сталинский вклад в газетные статьи мая 1939. Какая-то печатная движуха началась 10-11 мая, и изучение ее позволяет историкам высказывать мнение, что «острая критика политики западных держав на страницах советских газет неплохо ориентировала немецких дипломатов, военное и политическое руководство нацистского рейха относительно перспектив соглашения между СССР и западными державами». По ссылке вы найдете статью из журнала «Российская история», 2019. № 6. Автор - Владимир Невежин. [paul-atrydes]
Нацистско-советские дипломатические встречи, что шли с весны 1939 до 23 августа 1939, можно разделить на три фазы. Третья, самая стремительная, завершилась всего за 3 дня подписанием политического договора. Тот самый Пакт Риббентропа-Молотова с секретным протоколом. Предыдущие две фазы можно описать как «вялое принюхивание друг к другу торговых агентов». Год 1939 начался плохо. В декабре 1938 Третий Рейх и СССР подписали новое торговое соглашение и согласились было приступить к обсуждению кредитного соглашения. Но кредитные переговоры сразу заглохли в начале года, и немецкий посланник Карл Шнурре демонстративно отменил свой визит. Советским дипломатам такая показуха не понравилась, и они еще много месяцев припоминали немцам их непостоянство. Десятого марта Сталин выступил перед XVIII Съездом, где сказал что-то типа следующего: ¡Holii, mi gente!. ¿Сómo estáis?, советская кошачья лапка не будет вытаскивать каштаны из огня для западной обезьянки. Ретроспективно эта речь выглядит плохо, словно признание готовности покончить с коллективной обороной Литвинова и начинать Вторую мировую уже завтра. Но на тот момент слушатели там узрели всего лишь решение не вмешиваться во внутри капиталистические дрязги. По крайней мере, западные дипломаты, ознакомившись с нею, не запаниковали, что мировая война якобы стояла на пороге.
В марте отношения СССР с Германией находились на нижней точке (из-за Шнурре). Сдвиг произошел 17 апреля, когда Мерекалов А.Ф., посол СССР в Берлине, встретился с Эрнстом фон Вайцзеккером, государственным секретарем из МИД Германии (Reichsaußenministerium). Оба дипломата противоречат друг другу в своих архивных заметках, но кто-то из них поднял политическую тему помимо экономической: «Мы ведь можем жить дружно, несмотря на наши идеологические разногласия». 28 апреля Гитлер зачитал речь, в которой впервые не порвал яростно иудейский СССР в клочья. Четвертого мая Сталин уволил иудея Литвинова с поста наркома, заменив его на Молотова. Сильный сигнал, указывающий на смену намерений. В схожей манере Сталин уволил Молотова в начале 1949, посылая сигнал американцам, что готов заканчивать свою авантюру с Берлинской блокадой и что пора уже договариваться за кулисами на уровне среднеранговых спецпосланников.
Пятого мая Шнурре уведомил Молотова, что ранние советские экономические претензии будут улажены (контракты с чехословацкой Шкодой будут выполнены). Последовали встречи поверенного в делах Астахова в Берлине с фон Штуммом и Шнурре. 20 мая Шуленбург встретился с Молотовым. Немцы пытались запустить мотор экономических обсуждений, но советские дипломаты воротили нос: они по-прежнему видели во всем тонкую нечестную игру немцев, а не серьезные предложения. «Ищите партнеров в других странах». Немцы было упали духом, но до них вовремя донеслась молотовская оговорка: «Советское правительство согласится на обсуждение экономических вопросов, только если будет построен нужный политический базис». Это было 20 мая. 30 мая снова встреча Астахова с Вайцзеккером. На следующий день Молотов выступал в ВС СССР: «кредитные переговоры с немцами скоро начнутся». Прошло шесть недель затишья. 28 июня Шуленбург в своей беседе с Молотовым вскользь упоминает разные пакты о ненападении. В июне и июле Молотов обрубал все экономические подходы немцев, а у немцев не было конкретных политический предложений. Обе стороны встречались, пританцовывали словно в очереди в туалет и расходились. Немцы посылали косвенные сигналы через Астахова, что готовы менять свою политику в отношении СССР, но боялись инициировать прямые контакты по этому вопросу. 24 июля, однако, произошел сдвиг. Шнурре предложил Молотову трехступенчатую программу для нормализации отношений: завершение торговых/кредитных переговоров, культурные обмены и политические обсуждения. 28 июля Молотов дал положительный ответ, хотя он опять отчитал немцев за то, что те пришли без конкретных предложений. Молотов дал зеленый свет для политического детанта с Берлином.
Нацистско-советские дипломатические встречи, что шли с весны 1939 до 23 августа 1939, можно разделить на три фазы. Третья, самая стремительная, завершилась всего за 3 дня подписанием политического договора. Тот самый Пакт Риббентропа-Молотова с секретным протоколом. Предыдущие две фазы можно описать как «вялое принюхивание друг к другу торговых агентов». Год 1939 начался плохо. В декабре 1938 Третий Рейх и СССР подписали новое торговое соглашение и согласились было приступить к обсуждению кредитного соглашения. Но кредитные переговоры сразу заглохли в начале года, и немецкий посланник Карл Шнурре демонстративно отменил свой визит. Советским дипломатам такая показуха не понравилась, и они еще много месяцев припоминали немцам их непостоянство. Десятого марта Сталин выступил перед XVIII Съездом, где сказал что-то типа следующего: ¡Holii, mi gente!. ¿Сómo estáis?, советская кошачья лапка не будет вытаскивать каштаны из огня для западной обезьянки. Ретроспективно эта речь выглядит плохо, словно признание готовности покончить с коллективной обороной Литвинова и начинать Вторую мировую уже завтра. Но на тот момент слушатели там узрели всего лишь решение не вмешиваться во внутри капиталистические дрязги. По крайней мере, западные дипломаты, ознакомившись с нею, не запаниковали, что мировая война якобы стояла на пороге.
В марте отношения СССР с Германией находились на нижней точке (из-за Шнурре). Сдвиг произошел 17 апреля, когда Мерекалов А.Ф., посол СССР в Берлине, встретился с Эрнстом фон Вайцзеккером, государственным секретарем из МИД Германии (Reichsaußenministerium). Оба дипломата противоречат друг другу в своих архивных заметках, но кто-то из них поднял политическую тему помимо экономической: «Мы ведь можем жить дружно, несмотря на наши идеологические разногласия». 28 апреля Гитлер зачитал речь, в которой впервые не порвал яростно иудейский СССР в клочья. Четвертого мая Сталин уволил иудея Литвинова с поста наркома, заменив его на Молотова. Сильный сигнал, указывающий на смену намерений. В схожей манере Сталин уволил Молотова в начале 1949, посылая сигнал американцам, что готов заканчивать свою авантюру с Берлинской блокадой и что пора уже договариваться за кулисами на уровне среднеранговых спецпосланников.
Пятого мая Шнурре уведомил Молотова, что ранние советские экономические претензии будут улажены (контракты с чехословацкой Шкодой будут выполнены). Последовали встречи поверенного в делах Астахова в Берлине с фон Штуммом и Шнурре. 20 мая Шуленбург встретился с Молотовым. Немцы пытались запустить мотор экономических обсуждений, но советские дипломаты воротили нос: они по-прежнему видели во всем тонкую нечестную игру немцев, а не серьезные предложения. «Ищите партнеров в других странах». Немцы было упали духом, но до них вовремя донеслась молотовская оговорка: «Советское правительство согласится на обсуждение экономических вопросов, только если будет построен нужный политический базис». Это было 20 мая. 30 мая снова встреча Астахова с Вайцзеккером. На следующий день Молотов выступал в ВС СССР: «кредитные переговоры с немцами скоро начнутся». Прошло шесть недель затишья. 28 июня Шуленбург в своей беседе с Молотовым вскользь упоминает разные пакты о ненападении. В июне и июле Молотов обрубал все экономические подходы немцев, а у немцев не было конкретных политический предложений. Обе стороны встречались, пританцовывали словно в очереди в туалет и расходились. Немцы посылали косвенные сигналы через Астахова, что готовы менять свою политику в отношении СССР, но боялись инициировать прямые контакты по этому вопросу. 24 июля, однако, произошел сдвиг. Шнурре предложил Молотову трехступенчатую программу для нормализации отношений: завершение торговых/кредитных переговоров, культурные обмены и политические обсуждения. 28 июля Молотов дал положительный ответ, хотя он опять отчитал немцев за то, что те пришли без конкретных предложений. Молотов дал зеленый свет для политического детанта с Берлином.
